Сергеева (Сухарева) Александра Григорьевна 1937 г.р.

Родилась в  д. Вязовск Дубровского района. Как с самой меньшей в семье с ней няньчались 6-ро братьев и сестер.

Война фашистским сапогом растоптала безоблачное детство. В 41-ом на фронт ушли двое братьев. В декабре 43-го друг за другом пришли две похоронки. Когда немцы оккупировали Дубровский район! 16-ти летний брат Василий ушел в партизаны. Отца по причине инвалидности па фронт не взяли.

В деревню прислали карательный отряд. Пожарищами запылали дома. Местные полицаи на домах, где проживали семьи партизан, рисовали кресты. Их жителей фашисты, согнали в баню на краю деревни. Там было так набито людей, что невозможно было даже сесть. Александра Григорьевна попала чуда с мамой, отцом и 9-ти летней сестрой. Два дня, охраняемые автоматчиками, просидели жители без воды и еды, в страхе быть сожженными. Партизаны попытались освободить пленников. Завязался бой и некоторые сумели убежать. В их числе была и сестра Александры Григорьевны. Остальных каратели угнали в Жуковку в лагерь. В памяти девочки остались колючая проволока, к которой было страшно подходить, барак, неприятный запах и еда какая-то баланда, где плавали очистки и гнилые капуста или свекла и все это совершенно не соленое. А еще 100 грамм хлеба наполовину с опилками. Отец выпивал баланду, а хлеб отдавал дочке. Постоянно болел живот. Голодная смерть всегда витала в воздухе. Через всю жизнь Александра Григорьевна пронесла страх остаться без хлеба и соли. Эти продукты до сих пор покупаются с запасом. Особенно страшно было девочке в лагере, когда не было рядом родителей. Их па день угоняли на работу. В бараке было холодно, спали на голых досках. Умывальника не было. Одежда была грязной и потрепанной. Съедали вши.

Не помнит Александра как их освободили. Вернулись пленники к сожженному дому и поселились в уцелевшем погребе.

Там уже жили две старшие сестры вместе с соседней девочкой, дом которой сожгли вместе с матерью, притворившейся больной, а старших ее сестер угнали в Германию. Девочек вместе с другими подростками немцы заставляли дежурить на железнодорожном мосту через р. Десна. Задание было ходить по мосту, чтобы партизаны его не взорвали. Как-то мама не выдержала и послала дочь к старосте попросить щепотку соли. У него девочка увидела замоченные в корыте мешки из под соли .На ее просьбу жена старосты сказала, что соли нет «если хочешь бери воду из под мешков».

Зимой брат Вася, находившийся в партизанах, хотел повидаться с родными. Видели они его, как бежал он через речку по льду к дому. Тут началась стрельба, он развернулся и побежал назад в лес. Зимой, идя на задание втроем, один из них оказался предателем. Немцы устроили засаду, схватили двух парней и доставили в Дубровское гестапо. Их пытали, водили раздетыми и босыми по снегу в лютые морозы . Очевидцем был житель д.Вязовск, он то и рассказал родителям. Узнал его и Василий и только тряхнул своим волнистым чубом ,и улыбнулся. В тюрьме с ними сидела девушка. Она растирала парню обмороженные ноги, а он шутил, что после войны женится на ней. Расстреляли парней во рву в районе спиртзавода и до весны не подпускали забрать и похоронить трупы .Мать как-то подползла к сыну и состригла с головы пучок волос. Так до самой своей смерти и хранила его в завязанном носовом платке.

Когда наши войска освобождали деревню помнит Александра Григорьевна, как мама не выпускала ее руку, прикрывала собой и заталкивала в разные защищенные места, чтобы не быть убитыми на пути у бегущих немцев. Те прятались, убегали в касках обмотанных травой. Тут откуда-то взялся петух, вскочил на плечо фашиста и клюнул в его каску. Видевшие это стали переговариваться: «победа будет за нами».

После освобождения деревни жители начали строить землянки. Нелегкий труд выпал па долю детей. Они основные руки женщин и стариков. А чем измерить горе матери похоронившей троих ­сыновей, зятя и видя недоедающих дочерей. Ели все, чем только не возможно было отравиться. Если удавалось раздобыть горстку муки, то туда растирали лебеду, липовый лист и другие травы, чтобы напечь на всех лепешек. На картофельном поле искали мерзлую картошку и пекли с нее «тошнотики». Летом было проще - выручал лес. Помнит Александра  Григорьевна, как  откуда-то взялась солдатская палатка. С нее девочкам пошили платья. Сухое оно было сносно, а как намочится становилось дыбом , что и выжать было не возможно. Так подошел школьный возраст. Первые годы школа была обустроена в хатке. Писать не было на чем. Писали на всяких кусках бумаги, которую только находили. Чернилами служил свекольный сок. Потом уже построили новую начальную школу. Жизнь стала налаживаться.

Выросли дети войны, вырастили своих детей, дети внуков, а боль детства опаленного войной заставляет плакать и спустя 70 лет.

Отставная Людмила Александровна 1939 г.р.

Когда началась война Людмиле Александровне Отставных было два года. Отец ушел на фронт. Она же с мамой и двумя братьями (восьми и двенадцати лет) осталась в родном Ленинграде. Конечно, не помнит она ужаса выживания семьи и блокадного города, но по рассказам родственников знает, что мама была очень больна, но ту свою норму хлеба -140 гр. на человека она делила между детьми, а сама собирала со стола крошки. Однажды старший брат с хлебными карточками пошел получать паи и не вернулся. Умер по дороге. А вскоре в квартире умер и средний брат. Отец погиб в октябре 1941-го под Ленинградом. В марте 1942 года умерла  мама.  Людмиле Александровне шел третий годик. Ее определили в дом малютки, который эвакуировали в Ярославскую область, где девочка находилась до 1946 года.

-«В памяти моей остался запах желтой плитки, которую нам давали в качестве еды- это был жмых от семечек подсолнуха»,- вспоминает Людмила Александровна.

А еще она помнит как они в ту пору собирали картофельные очистки, которые тогда казались сахаром, т. к. были мороженые. Однажды Людмила Александровна, набрала таких очисток в подол платьица и принесла детям в комнату (всем хотелось есть). За эту провинность ее выставили на холодную веранду в одних трусиках и маечке и забыли про нее. Там девочка простояла всю ночь. Тогда она застудила голосовые связки, потеряла голос и разговаривала шепотом. После войны ее тетя долго водила к врачу, пока восстановился голос. Вообще, в Ярославском доме было плохое отношение к детям. Наказывали за каждую провинность.

В 1946 году с дома малютки Людмилу Александровну, забрала мамина сестра в Ленинград. Их дом пострадал во время бомбежки и семье нужна была жилплощадь, а у племянницы осталась родительская квартира.

- Но для семьи я была лишняя. У тети своих было трое детей. Они постоянно говорили мне "уходи, ты не наша". И в 1947 году девочку опять отдали в детский дом № 80 г. Ленинграда. Он находился рядом со Смольным. Этот дом был показательным в городе, а может и в СССР. Там

соблюдался идеальный порядок. Кормили хорошо. В рацион питания входили даже черная и красная икра, которую Людмила Александровна, не любила и менялась в столовой с соседями на масло. Дети между собой ладили. В комнате жили по 12 человек. Для воспитанников открыт был большой спортивный зал, актовый зал, работали кружки. Каждый четверг приезжала комиссия с проверками. Если выявлялось плохое отношение к детям , виновных сразу увольняли. Детский дом посещали делегации зарубежных стран. Людмила Александровна, помнит посещение Индиры Ганди  и ее отца.

Так девочка прожила пока исполнилось ей 13 лет. В этом возрасте она поступила в ремесленное училище для детей-сирот. Здесь обучались одни девочки. Воспоминания об училище остались хорошие. Жили дружно. Занятия и быт подросткам нравились. Так прошло четыре года. После окончания училища тетя не прописала племянницу в ставшую уже ее квартиру. И девушка с дипломом слесарь-сборщик уехала на Урал на стройку.

Пользуясь случаем Людмила Александровна обращается к детям: "Дорогие дети, вы очень счастливые потому, что у вас есть папа, мама, братья и сестры. Берегите их. У вас есть с кем разделить и горе ,и радость. Вы знаете ласку родителей, которую мне не пришлось почувствовать."

Назад